Выговская старообрядческая пустынь. Выгорецкая пустынь

Знатныя писицы, всяк в своей светлицы,
Оне перьями черкают, книги составляют.

Псальма выголексинских девиц.

Выголексинская обитель (также Выговская поморская пýстынь, Выголексинское общежительство, Выговская киновия или Выгореция) была основана в октябре 1694 г. в верховьях реки Выг (ныне Медвежьегорский район Республики Карелия) диаконом села Шуньга Даниилом Викулиным (1653-1733) и посадским человеком села Поневец из рода князей Мышецких Андреем Денисовым (1674-1730). Выговская поморская пýстынь явилась одним из первых по возникновению центров беспоповского старообрядчества, а со временем также стала крупнейшим по размеру и числу насельников беспоповским монастырем.

Выголексинское общежительство состояло из Выговского (мужского) и Лексинского Крестовоздвиженского (женского). Лексинский монастырь был основан в 1706 г. в 20-ти верстах от Выговского путем переноса женской обители на берег реки Лексны. Первыми руководителями пýстыни стали Даниил Викулин и Андрей Денисов, избранный в 1702 г. киновиархом, а первой наставницей Лексинской обители стала Соломония Дионисиевна Мышецкая (инокиня Феврония, 1677-1735) — сестра Андрея и Семена.

Несмотря на то, что насельники пýстыни были преимущественно мирянами (включая даже первых наставников), жизнь в Выгореции была устроена по принципу общежительного монастыря. К концу XVII столетия Выгореция уже располагала обширным хозяйством, которое постоянно разрасталось: пашнями, мельницами, скотом, морскими промыслами и т. п. Благодаря петровскому указу о веротерпимости и политическому таланту братьев Денисовых выговцы заручились покровительством как местных властей, так и ряда влиятельных лиц в Петербурге, что послужило залогом дальнейшего развития Выгореции, переживавшей в XVIII в. свой расцвет: на Выгу была создана самоуправляющаяся мини-цивилизация, «государство в государстве» , которое населяло около 3000 человек (вместе с суземком — до 17000), — с храмами и скитами, библиотекой и скрипторием, школой, 2-мя больницами (мужской и женской), различными хозяйственными постройками, гостиницей, пристанью и, конечно, с самобытным искусством, в котором нашел свое воплощение своеобразный синтез высоких византийских и древнерусских традиций, с одной стороны, и стиля барокко — с другой .

Первостепенное значение среди всех выговских искусств, вне всякого сомнения, занимало искусство рукописной книги. Из выголексинского скриптория вышли сотни красочных святцев, ирмосов, житий и прочих рукописей различных средневековых жанров. Здесь же была составлена летопись обители — «История Выговской пýстыни » за авторством киновиарха Ивана Филиппова (1655-1744) .

У истоков выголексинской книгописной школы стоял один из основателей пустыни — уже упоминавшийся Андрей Денисов. Несколько необычным обстоятельством являлось то, что на всем протяжении существования монастырского скриптория большинство местных книгописцев составляли женщины и девушки — насельницы Лексинского общежительства (в 1838 г. таковых насчитывалось около 200). О значении лексинской «грамотной избы» говорит хотя бы тот факт, что в Поморье она была известна как «Лексинская академия», чьи «выпускницы», грамотницы -начетчицы, рассылались по всей России.

Выговская школа книгописания оформилась приблизительно к 20-м гг. XVIII столетия. Качество продукции местных мастеров отмечал еще П. И. Мельников-Печерский (1818-1883): будучи чиновником особых поручений МВД «по искоренению раскола», он составил «Отчет о современном состоянии раскола в Нижегородской губернии» (1854), где, в частности, отмечал:

Лучшими переписчиками считаются поморские, т. е. живущие в скитах и деревнях Олонецкой губернии. Поморское письмо отличается как правильностью орфографии, так и каллиграфическим искусством .

Е. М. Юхименко пишет:

На Выгу было достигнуто исключительно искусное и изысканное оформление книги. <…> высокий профессионализм выговских писцов <…> подтверждается не только близостью почерков в рамках одной школы, но также исключительным качеством переписки .

И действительно: по своей красоте, качеству материалов, мастерству исполнения именно выговские манускрипты по праву занимают первое место среди большинства когда-либо созданных послераскольных книг славянорусской традиции. Выговскую школу каллиграфии и миниатюры отличает тонкость и изящество линий, выверенность деталей, цветовое богатство, разнообразие инициалов, стилистическое единство и великолепный красочный декор, восходящий к столичному придворному искусству последней четверти XVII в.

Поморский полуустав сложился на основе рукописного полуустава последней четверти XVII столетия, источником для которого, в свою очередь, послужил старопечатный шрифт XVI в. Ранняя разновидность поморского полуустава сохраняет ярко выраженную генетическую связь со своим прототипом: буквы сжаты с боков и вытянуты по вертикали, «земля» пишется с небольшой нижней и изломанной верхней петлей. Окончательно собственный стиль письма выработался в местных «грамотных кельях» (книгописных мастерских) примерно к 60-м гг. XVIII в. — к этому времени вышеперечисленные черты ранних выговских почерков уступают место более квадратному начертанию букв .

Миниатюры выговских манускриптов, равно как и прочих старообрядческих книг, носят очерковый (очерково-новеллистический) характер, продолжая, таким образом, позднесредневековую изобразительную традицию, восходящую к книжно-рукописной деятельности митрополита Макария (XVI в.). Рисунок выгорецких художников тонок, четок и виртуозен; манер — динамична и эмоциональна. В работах выписаны мельчайшие детали соответствующей композиции. Все это вкупе с гармоничным сочетанием сочных красок и золота делает книжную живопись Выгореции изящной, яркой и благородной.

Оформление выговских книг объединяет в себе растительные и архитектурно-геометрические формы: всевозможные цветы, бутоны, листья, ягоды, заставки с пышными антаблементами. В произведениях местных книгописцев встречаются многочисленные украшения старопечатного стиля, отсылающие к рукописям Троице-Сергиевой лавры 1520-1560-х гг., чей декор, в свою очередь, создавался на основе гравюр немецко-нидерландского мастера Исраэля ван Мекенема (1440/45-1503). Титулы книг украшались роскошными орнаментальными композициями, основанными, главным образом, на гравированных листах работы известных мастеров Оружейной палаты Василия Андреева (XVII в.) и Леонтия Бунина (ум. после 1714), — выголексинские книгописцы активно использовали как их точные прориси, так и собственную переработку .

Необходимо отметить то обстоятельство, что местные переписчики крайне редко обозначали свое авторство. Чаще всего оно выражалось лишь в простановке неброских инициалов, причем не обязательно в конце, но в самых разных частях рукописи. По всей видимости, данный факт объясняется сугубой монолитностью выговской школы: члены книгописной артели ощущали себя не индивидуальными мастерами, а лишь частичками единого общинного организма. Так, в составе сборника рабочих материалов и черновиков выговского киновиарха Андрея Борисова (1734-1791) сохранились 2 рукописные тетрадки, которые, демонстрируя собственное мастерство, переписывали 28 писиц, ставя на полях свои инициалы .

До наших дней дошли два примечательных документа, регламентирующих работу выголексинского скриптория: «Наставления надзирательнице “грамотной кельи” Наумовне » (пер. пол. XVIII в.) из «Выгорецкого Чиновника» и «Чинное установление о писмах, егоже должни вси грамотнии писицы со опасством соблюдати » (нач. XIX столетия) . Данные сочинения наглядно иллюстрируют факт того, насколько значимой частью жизни обители являлась деятельность по переписке, украшению и реставрации книг. Содержание обоих текстов отсылает нас к епитимиям «О каллиграфе» прп. Феодора Студита, демонстрируя преемственность и непрерывность восточнохристианской книгописной культуры от раннесредневекового Средиземноморья до олонецких лесов XVIII-XIX вв.

Во второй четверти XIX столетия, с восшествием на престол Николая Павловича (1825-1855), политико-идеологическая атмосфера вокруг Выгореции стала стремительно накаляться, а ее экономическое положение резко ухудшилось. Среди серии правительственных указов, направленных на «искоренение раскола», был и указ 1838 г., запрещавший выговцам переписку и распространение книг. Окончательное угасание Выголексинского общежительства произошло уже при следующем императоре, Александре II, в 1856-1857 гг., когда местные часовни были запечатаны, а их имущество описано. Те манускрипты, что не были вывезены самими старообрядцами еще до закрытия моленных, с годами разошлись по музеям, библиотекам и частным собраниям.

В 1912 г. II Всероссийский собор христиан Поморского церковного общества принял постановление об увековечении памяти отцов-основателей Выга, в связи с чем было решено обратиться к министру внутренних дел с ходатайством о передаче Выголексинского общежительства и прилегающих к нему кладбищ в ведение поморской общины. Однако воплощению этих планов помешала вскоре начавшаяся война… Сегодня о существовании Выгореции напоминают лишь несколько полуразрушенных деревянных построек первой половины XIX в. и рельеф местности. Впрочем, в 2012-м, ровно через сто лет после принятия соборного постановления, силами отдельных энтузиастов начались первые попытки реставрации разоренных обителей и возвращения утраченной беспоповцами земельной собственности. Как знать, быть может, со временем найдутся и энтузиасты возрождения местных традиций книжной живописи и каллиграфии?..

Подробнее об истории и искусстве Выгореции см., в частности: Неизвестная Россия. К 300-летию Выговской старообрядческой пустыни. Каталог выставки. М., 1994.

(Олонецкий уезд). В дальнейшем - Выголексинский старообрядческий монастырь в Олонецкой губернии .

Территория Выгорецкой обители является местом паломничества старообрядцев из разных стран.

История

Начало обители было положено в октябре 1684 года на небольшом острове озера Сарозеро вблизи Онежского озера (ныне Пудожский район Карелии), где жили дьякон из Соловецкого монастыря - Игнатий и его последователи: бывший дьякон Шуньгского погоста Даниил Викулин , Пётр Прокопьев , Емельян Повенецкий, мирянин Андрей Денисов (с 1691 года) и местные жители.

В ноябре 2014 года в Даугавпилсе состоялась религиозно-научная конференция «320-летие Выговского общежительства и современные проблемы Староверия».

К осени 2015 года усилиями Невской общины в этой местности приобретено два участка земли, на одном из которых был построен дом - приют староверов, под кровлей которого могут разместиться паломники, а также возведен поклонный крест - такой стоял когда-то за монастырской оградой .

Киновиархи Выговской обители

• Даниил Викулин (1694-1702)
• Андрей Денисович Мышецкий (1702-1730)
• Симеон Денисович Мышецкий (1730 - 25 сентября 1741)
• Иван Филиппов (1741-1744)
• Трифон Петров (1744-1759)
• Никифор Семенов (1759-1774)
• Алексей Тимофеевич Кисилев (1774-1780)
• Андрей Борисов (1780 - 19 февраля 1791)
• Архип Дементьев (1791 −1809)
• Кирилл Михайлов (1809-1825)
• Петр Иванов (1825-1830)

Выгорецкая или Выговская пустынь. - Во второй половине XVII века стали селиться по реке Выгу «старцы» Соловецкого и других северных и внутреннемосковских монастырей, бежавшие сюда «после перемены благочестия». Колонисты-раскольники рубили лес, жгли его, расчищали гари и сеяли на них хлеб. Центром их стала община, основанная в 1695 г. на реке Выге (в нынешнем Повенецком узде Олонецкой губернии, верстах в 40 к востоку от Онеги) шунгским дьячком Даниилом Викуловым и потому называвшаяся еще Даниловым монастырем. Но первенствующее влияние в общине имел Андрей Денисов, который явился в Выгорецкую пустынь в 1692 году и жил здесь вместе с братом своим Семеном и сестрою Соломонией. Благодаря им, община процвела и окрепла. Особенно вырос Данилов монастырь в царствование Петра, реформы которого привели к сильному увеличению числа беглых. Данилово общежитие принимало всех, кто ни приходил. Даже из соседней Швеции являлись финны и шведы, из «простых пашенных людей». Принимали всех, не справляясь о прошлом. Спрашивали только: помнит ли приходящий патриарха Никона. Кто родился после Никона, но крестился двуперстным крестом, того исповедовали и перекрещивали. Лицу, крестившемуся троеперстно, объявляли, что примут его только в том случае, если он будет креститься двумя перстами. Наконец, иноземцев крестили тем же чином, как и младенцев. При таком легком приеме на Выг устремилась масса народа. Явилась потребность разделить монастырь на две части. С этою целью было выбрано верстах в двадцати от Данилова удобное место на реке Лексе, и здесь в 1706 г. был основан женский монастырь, куда и перевели даниловских женщин. Увеличение числа рабочих рук дало возможность расширить хозяйство, занять более удобные и плодородные земли и тем обеспечить себя от голодовок. Такую удобную пустую землю нашли на реке Чаженке в Каргопольском уезде. Земля эта была казенная и занимала около 16 кв. верст. Андрей Денисов с товарищами заарендовали ее (1710), выстроили избы для рабочих и скотные дворы, завели обширные пашни. Рабочие приезжали сюда из Данилова весною и затем, проработав все лето, на зиму возвращались домой. На месте же оставалась только небольшая часть рабочих для молотьбы хлеба. Вымолоченный хлеб отправлялся в общежитие, для чего на всем пространстве от Чаженки до Данилова (и по другим направлениям), в Каргопольском и нынешних Пудожском и Повенецком уездах, прокладывались дороги, устраивались мосты; на дорогах везде ставились постоялые дворы, где путники могли находить помещение и продовольствие, а для лошадей корм, причем все это было даровое. Для увеличения средств к существованию выговцы закортомили еще рыбные ловли на Выгозере, Водлозере и многих других озерах. Вместе с тем они стали ездить на вольные ловы на Мурманский берег Ледовитого океана, зачастую заходили на Новую Землю, посещали для лова и боя морского зверя Грумант (Шпицберген) и, как уверяют их историки, несколько раз заходили даже в Америку. Наконец, Андрей Денисов убедил братию заняться, в лице выборных приказчиков, торговлей хлебом. Получив от некоторых богачей-раскольников в ссуду капитал, выговцы стали закупать хлеб в низовых городах и доставлять его в Петербург, где цены на хлеб стояли очень высокие. Торговля эта приняла такие широкие размеры, что в разных местах пришлось выстроить склады, пристани и подворья; центральною пристанью служила Пигматка - небольшая бухта на сев. Онежского озера. Благодаря такой разнообразной деятельности Данилов и его филиальное отделение Лекса развились в очень зажиточные и даже богатые городки, с населением по несколько сот человек в каждом. Жизнь в этом монастыре-городке регулировалась особым Уложением, составленным Андреем Денисовым. Восторженно-религиозный человек и аскет, Андрей смотрел на брачное сожительство просто как на блуд и проповедовал, что для спасения необходимо воздерживаться от половых сношений. Но большинство поселенцев вовсе не было склонно к аскетической жизни. Завязалась борьба, и Андрей вынужден был пойти на компромисс. «Могшие вместити» остались в монастырях, где жизнь шла по строгому уставу монастырскому. Поселенцы же семейные и «новожены» расселились по скитам и вели обыкновенную «мирскую» жизнь. Скитов этих в XVII в. было много; до нас дошли известия о 27 скитах. Кроме того, были небольшие поселения, которые не считались скитами - Пигматка, Негомозеро, Половинное, Тогма, Пурнозеро и много др. Все эти селения тянули к Данилову, как к своему центру. Но роль представителей Данилова была исключительно исполнительная. Даниловские главари могли предпринимать действия, касавшиеся всей Выгореции, только в таком случае, если они были приняты и одобрены общим собранием представителей всех выгорецких скитов. В своем внутреннем управлении каждое поселение обладало полною самостоятельностью; все дела, касавшиеся какого-либо скита, решались общими мирскими собраниями всех жителей скита. Наиболее сложною была организация управления в самом Данилове. Во главе общины стоял киновиарх, или, выражаясь попросту, большак. Большаку принадлежало руководство всеми делами общины; ему же были подчинены все ее выборные чины и должностные лица, из которых одни ведали религиозные дела общины, а другие - ее хозяйство и управление. Но во всех своих действиях большак должен был сообразоваться с решениями собора, т. е. общего собрания, на котором присутствовали как «отцы» и «братия» даниловские, так и представительницы лексинской обители.

Выгорецкая пустынь стала рассадником и главным центром беспоповщины всей России. Она была сильна не одними материальными средствами. Наряду с мастерскими Денисовы учреждали школы для взрослых и для детей. В. школы скоро сделались школами для детей всего раскольничьего мира; со всей России свозились сюда ученики, и в особенности ученицы («белицы»). Кроме школ грамотности, заведены были: школа искусных писцов для списывания и распространения раскольничьих книг, школа певцов, для снабжения ими раскольнических часовен и молитвенных домов, школа иконописцев, для приготовления икон в раскольническом духе. Выговцы успели собрать богатейшую коллекцию древних рукописей и старопечатных книг; здесь были не только книги богослужебные, но грамматики и риторики, космографии и сочинения философские, летописи и хронографы, книги польские, литовские, малороссийские. Сильная своим просвещением, В. пустынь дала расколу целый ряд деятелей, которые привели раскольническое учение в систему, и целый ряд сочинений, исторических, догматических и нравственных, которые до сих пор считаются у раскольников лучшими. Таковы сочинения бр. Денисовых, родственника их Петра Прокофьева, Трифона Петрова, и мн. др. О догматическом учении выговцев см. Поморское согласие. В. расколоучители пользовались необыкновенным уважением и личным влиянием во всем раскольничьем мире, без различия толков и согласий.

Раскольническая община, столь богатая и столь влиятельная, не могла не обратить на себя внимание правительства. Еще в 1702 г. при проезде Петра I через Олонецкую губ. ему доложили, что на Выге скрываются раскольники-пустынники. Но он взглянул на дело с практической стороны. В 1703 г. им послан был указ, предоставлявший им свободу богослужения по старопечатным книгам, но с тем, чтобы они приписались ко вновь устроенным повенецким горным заводам и там отправляли работы. Выговцы подчинились и вообще первые среди раскольников прониклись мыслью о необходимости уступок властям и «политичного» отношения к ним. Располагая значительными средствами, они имели прочные связи не только в местном чиновничестве, но и в высших сферах Петербурга, и даже ко двору присылали подарки, главным образом живых и битых оленей. Не раз постигали их беды, но всегда они выпутывались более или менее счастливо. В 1722 г. послан был к ним для беседования из св. Синода иеромонах Неофит, и тогда-то на предложенные им вопросы появились знаменитые в истории раскола «Поморские ответы» - главный труд В. расколоучителей. По разным доносам, исходившим от бывших членов В. общежития, к ним неоднократно наряжались разные комиссии, сенатские и синодские. Особенно памятна была для них следственная комиссия 1739 года, снаряженная по доносу некоего Круглого. Комиссии, между прочим, поручено было расследовать, точно ли выговцы не молятся за царскую фамилию. Выговцы уступили и, по решению своих учителей, внесли царский дом в свои молитвы. Но многие беспоповцы тогда отделились от выговцев, назвав их самарянами (от начальника комиссии Самарина, вследствие розыска которого была сделана уступка); несколько десятков упорствовавших даже предали себя сожжению. В царствование Екатерины II и Александра и выговцы особым преследованиям не подвергались. Но после мер, принятых к ослаблению раскола во второй четверти текущего столетия и в особенности после 1855 года, и сила, и значение, и богатство В. общежительства обратились в предание далекой старины. Еще в 1835 году выговцы имели в своем распоряжении, близ селения Чаженского, Каргопольского уезда, 13078 десятин, на своей мукомольной мельнице вымолачивали до 4000 четвертей, за продажу меднолитных крестов выручали до 5000 р., а весь доход общежительства простирался до 200000 руб. При таких средствах раскольники могли содержать в своем общежительстве до 1027 душ муж. пола и 1829 душ женского в 1833 г., и до 800 душ обоего пола в 1853 г. С 1855 г., в силу высочайшего повеления 1850 г. об уничтожении сборных раскольничьих пунктов, проживавшие в Данилове и Лексе приписные раскольники и раскольницы возвращены на места их приписки по ревизии; в оба селения переведено значительное число православных переселенцев из Псковской губ.; выговские монастыри обращены в селения государственных крестьян; часовни и моленные (свыше пятидесяти) уничтожены, превращены в православные церкви или закрыты. Благосостояние края сильно упало. Прежние богатые и оживленные селения превратились в ничтожные и запустелые деревни. Данилов не представляет и следа прежнего оживления. Деревня Шелтопорог, напр., имеет теперь 10 дворов, тогда как в первой половине XVIII в. шелтопорожский скит имел 57 дворов, 62 избы, 75 амбаров, 57 сараев, 45 хлевов, 22 риги, часовню и колокольню. Историю В. пустыни написал Иван Филиппов (1661-1744), один из преемников Андрея Денисова в звании киновиарха; сочинение это издано, с соблюдением правописания подлинника, Д. Е. Кожанчиковым, под заглавием: «История Выговской старообрядческой пустыни» (СПб., 1862). Ср. Е. Барсов, «Описание рукописей и книг, хранящихся в выголексинской библиотеке» (СПб., 1784); его же «Уложение братьев Денисовых», в «Памятной книжке Олонецкой губ. на 1868 и 1869 гг.» Остальная литература приведена в ст. Я. Абрамова «Выговские пионеры» («Отечественные Записки», 1884 г., №№ 3 и 4).

Обители, основанной в 1694 году на реке Выг по благословению старца Корнилия, отведено особое место в истории старообрядчества.

Первые насельники Выговской пустыни деятельно занимались проповедью беспоповства и, обходя Поморье, учили:

– Время настоящее есть время антихристово! Антихрист в Церкви боголепно на престоле сидит.

Благодаря этому, слух о новом поселении облетел берега Белого моря. На Выг стали переселяться поморы, а также крестьяне и горожане из отдаленных мест – из Москвы и Поволжья.

Уже через несколько лет посреди лесов и болот возникла обитель, имевшая хорошо налаженное хозяйство: были распаханы обширные пашни, устроены огороды, разведен скот, заведены морские зверобойные промыслы, различные кустарные производства и торговля.

Жизнь выговцев определял строгий устав, составленный по образцу устава Соловецкого монастыря.

Первоначально мужчины и женщины жили вместе. Но в 1706 году на реке Лексе – притоке Выга – была построена особая женская обитель, первой настоятельницей которой стала Соломония – родная сестра Андрея и Семена Денисовых.

Андрей Денисов, ставший в 1702 году настоятелем Выговской пустыни, заботился о поддержании добрых отношений с властями, что помогало ему хлопотать о делах обители в Москве и Санкт‑Петербурге.

Денисов познакомился с любимцем царя Петра I – князем Александром Даниловичем Меншиковым. Его удалось задобрить щедрыми подарками. И в сентябре 1704 года Меншиков подписал указ: за выговцами признавалось право молиться по старым книгам, но в то же время они обязывались быть в подчинении у начальства Олонецких горных заводов.

На этих заводах выплавляли чугун, железо и медь, изготовляли для русской армии оружие, в том числе пушки. Староверам было поручено изыскание руды для заводов, с чем выговцы успешно справлялись. За это заводское начальство высоко ценило их и не давало в обиду.

Желая заручиться высочайшей благосклонностью, старообрядцы подносили подарки не только Меншикову, но и самому императору, хотя считали его антихристом и не молились за него. Когда Петр приезжал на Олонецкие заводы, Андрей Денисов отправлял к нему посыльных с письмами и гостинцами.

Опала Меншикова в 1727 году лишила Выговскую пустынь важного покровителя. Относительно благополучное существование обители стали омрачать частые столкновения с духовными и светскими властями.

В 1738 году по доносу бывшего старовера Ивана Круглого началось очередное следствие над пустынью. На Выг прибыли чиновники и обвинили беспоповцев в том, что те не молятся за царскую власть.

Растерянные старообрядцы не знали, что делать. Некоторые уже готовились к самосожжению. Но наиболее рассудительные из братии утверждали, что страдать не за что. Здравый смысл возобладал. И беспоповцы согласились поминать в молитвах царей и цариц, которых еще недавно называли антихристами.

Во второй половине XVIII века Выговская пустынь процветала. Здесь были часовни, богадельни, амбары, различные мастерские, пристань, кожевенный завод и медеплавильная фабрика, на которой отливали медные иконы. В женской обители насельницы занимались прядением, ткачеством и вышиванием золотом и серебром.

В это же время по всей Руси началось оживление духовной жизни. В Москве и Петербурге возникли крупные беспоповские общины, заявившие свои права на первенство. Выгу, попавшему в зависимость от богатых столичных купцов, становилось все труднее сохранять главенство.

На рубеже XVIII–XIX веков в беспоповском богословии происходит важная перемена, сравнимая с принятием молитвы за царя – Поморье принимает брачное учение.

Основатели Выговской пустыни строго придерживались беспоповского учения о наступлении царства антихриста и скором светопреставлении, что делало ненужным семейную жизнь. Обитель была утверждена на строгих монастырских уставах: все, приходившие на Выг, давали обет безбрачия.

Однако проходили годы, а объявленный конец света не наступал. Совершенное безбрачие не смогло привиться в Поморье, и староверы стали обзаводиться семьями, хотя против этого выступали настоятели и наставники.

В 1762 году беспоповец Иван Алексеев написал обширное сочинение «О таинстве брака», в котором пытался доказать, что брак – это не церковное таинство, а народный христианский обычай.

Учение Алексеева поддержал и развил Василий Емельянов, беспоповский наставник из Москвы. Он считал, что сила брака заключается не в венчании и молитвах иерея, а во взаимном согласии и обещании жениха и невесты, объявленном при свидетелях. Такой брак может благословлять и простой мирянин.

Емельянов первым стал самостоятельно сочетать беспоповские браки. А в 1803 году московский наставник Гавриил Скачков составил особый чин бракосочетания с торжественным молебном.

Новое учение приобрело множество приверженцев, что подтолкнуло Емельянова ехать в Поморье и добиваться поддержки насельников Выговской пустыни. Сначала они отказались признать брачное учение и принуждали наставника отречься от него. Однако в 1795 году выговцы уступили и стали признавать браки, благословленные мирянами.

В наши дни старообрядцы, признающие браки, совершенные без иерея, составляют особое направление в беспоповстве – брачное Поморское согласие.

Новое учение о браке означало отказ от прежнего учения о скором светопреставлении. Теперь беспоповская проповедь об антихристе и последних временах звучала неубедительно и надуманно.

Но последние времена все‑таки наступили для Выговской пустыни.

В 1835 году власти запретили молодым людям проживать в обители, сняли со звонниц колокола, запретили чинить ветхие часовни и строить новые. В 1843 году на Выг были переселены крестьяне‑никониане.

В 1854 году власти начали сносить ветхие постройки – ограду, колокольни и кладбищенскую часовню. На следующий год все староверы были высланы из обители. Осталось лишь несколько больных стариков, проживавших в богадельнях.

А в 1856 году часовни Выга и Лексы со всем богатым убранством были отобраны у оставшихся немногочисленных старообрядцев и превращены в приходские храмы Синодальной Церкви.

ВЫГОВСКАЯ ПОМОРСКАЯ ПУСТЫНЬ

И ЕЕ КУЛЬТУРА

В первой половине XVIII веха авторитет Выговской пустыни в правительственных кругах был достаточно высок. А. Денисов переписывался со сподвижником Петра I псковским архиепископом Ф. Прокоповичем, выговцев поддерживали В.И. Геннин, управлявший в 1714-1719 годах Онежскими горными заводами, генерал-прокурор Сената П.И Ягужинский и новгородский архиепископ Дм. Сеченов. Старообрядцы поставляли продовольствие ко двору Петра I и Екатерины I. Непримиримую позицию по отношению к выговским старообрядцам занимал Синод. В 1722 году посланец Синода иеромонах Неофит провел в Петровской слободе «разглагольствование» - диспут с представителями выговцев Мануилом Петровым и Иваном Анкудиновым. Для подготовки этого диспута братья Денисовы и Петровы написали свод данных по богословию и палеографии «Поморские ответы», направленные на защиту старой веры и против официальной церкви. В 1718, 1732-1738, 1738-1744 и 1758 годах были предприняты попытки судебных преследований Выговской пустыни, но все они закончились безрезультатно. Экономическое развитие Выгореции и желание обезопасить себя от преследований царских властей привели к поискам компромисса с романовской династией. В 1739 году выговцы приняли «моление за царя». Перерождение Выга привело к отделению от пустыни радикально настроенных старообрядцев во главе со старцем Филиппом, которые провели ряд самосожжений в 1742, 1747 и 1750 годах.

Первая половина XVIII века - время расцвета культуры Выговской пустыни. На Выге действовали иконописные, меднолитейные и рукописные мастерские, школы грамоты и пения, была собрана богатая библиотека. В 1730-е годы в выговской библиотеке имелось 257 названий книг. Выговцы создали особый стиль написания книг («поморское письмо») и икон («поморский пошиб»); Для будущих старообрядческих проповедников преподавались грамматика, стихосложение, риторика, логика, диалектика и т.д. На Выге жили крупные старообрядческие богословы и писатели А. и С. Денисовы (каждый из братьев был автором более чем 100 сочинений), Д. Викулин, Петр Прокопьев, Трифон Петров (1660-1766 гг.), автор 12 сочинений, Мануил Петров (1691-1759 гг.), выговский настоятель в 1744-1759 годах, Иван Филиппов (1661-1744 гг.), автор знаменитой «Истории Выговской пустыни», Даниил Матвеев (1687-1776 гг.), писатель и иконописец, автор 15 сочинений (кроме утраченных), Корнилий и Пахомий Выговские и др.

Период с 1760 по 1825 годы был временем терпимости властей к Выговской киновии. При Екатерине II правительственная политика по отношению к выговцам была достаточно лояльной. Ряд царских указов 1762-1783 годов фактически уравнял старообрядцев в правах с остальным населением Российской империи. В царствование Александра I эта политика веротерпимости была продолжена. Лишь указы и распоряжения 1817-1825 годов положили начало новому усилению мер по притеснению старообрядчества. Эпохи последнего расцвета Выг достиг под управлением Андрея Борисова (1780-1791 гг.), которому покровительствовали всесильный фаворит Екатерины II Г.А. Потемкин, Петербургский губернатор У.С. Потапов и др. Однако уже в это время Выг теряет свое значение идейного центра поморского согласия, которое переходит к беспоповцам Москвы и Петербурга. К руководству Выгом, оттеснив выходцев из местных крестьян и духовных лиц, пришли богатые купцы-старообрядцы.

В 1762-1825 годах завершилось перерождение Выговского общежительства из религиозной общины, противостоящей государству и официальной церкви, в крупное хозяйственное объединение предпринимательского характера, лояльное к властям. Происходит отказ от аскетизма и «обмирщение» образа жизни и культуры Выга. Последние случаи больших самосожжений старообрядцев имели место в 1750 году на Умбе («старик Матвей с прочими»), в 1755 году в верховьях Лайты (старец Серапион) и в 1764 году. Но по-прежнему Выг оставался центром обучения и паломничества старообрядцев всего Севера России.

Крепким оставалось и хозяйство Выга, которое только во второй четверти XIX века вошло в кризис. Во второй половине XVIII века на Выге существовало около 40 скитов и 120 пашенных дворов. По данным академика Н.Я. Озерецковского, посетившего выговские монастыри в 1785 году, там жили 1115 «раскольников» и около 600 работников; по «раскольническому прошению» 1817 года на Выгу имелось 825 жителей, а по сведениям Министерства внутренних дел за 1828 год во всех скитах проживало 2859 чел. В 1780-е годы на 170 десятинах высевались рожь, овес и ячмень, а на 50 десятинах - лен, в 1830-е годы общая площадь пахотных земель достигла 800-850 десятин. В конце XVIII века на Выге имелось 500 коров.

В XVIII веке старообрядцы преобладали среди купцов Вытегры и Олонца. Г.Р. Державин, побывавший на Вытегре в 1785 году, писал: «Граждане, имеющие достаток, почти все староверы. Жители все трудолюбивы, гостеприимны, но корыстолюбивы». Академик Я. Захаров, посетивший Олонец в 1804 году, сделал схожие наблюдения: "...в сем многолюдном городе, наполненном одними почти раскольниками..., кои не отдают детей своих в училище, а учат по старине в домашних школах, коих здесь великое множество... Здешний Олонецкий городской голова Аким Серебряков, человек не бедный, но первой руки раскольник..."

В XVIII веке усилилось влияние старообрядчества среди олонецких карел. К середине столетия относится старообрядческий сборник с русско-карельским словарем, содержавшим переводы на олонецкий диалект карельского языка 126 слов из области религии, быта и торговли. Вероятно, старообрядцы нанимали карельских крестьян в качестве лоцманов, матросов, бурлаков и т.п. при проводке выговских судов по Свири, а также вели среди них миссионерскую деятельность. К 1830 годам распространение старообрядчества среди олонецких карел приняло большие масштабы. К 1836 году относится создание мещанином города Олонца Иваном Кондратьевым краеведческого сочинения «Записка разных изустных рассказов Олонецкого уезда кореляков-раскольников к основанию их секты служащих и нигде еще доднесь не описанных», созданная автором на основе бесед «с кореляками-раскольниками, живущими в городе Олонце и окрестностях оного».

В 1830-е годы доходы Выговского общежительства достигали 200 тысяч рублей в год. Все большее значение в этих доходах приобретали пожертвования богатых купцов-старообрядцев и эксплуатация труда работников. Сами пустыни постепенно превращались в богадельни для престарелых жителей Суземка. Во второй половине XVIII - первой четверти XIX вв. Выг переживает идейный кризис. Свертывается уставное творчество, после 1742 года почти не было новых соборных установлений. В последней четверти XVIII века выговцы отказались от безбрачия. Идейное влияние Выга стало основываться на развитии нравоучительной литературы и проповеди христианского пустынного жития. Основанное на компромиссе с реальностью крестьяского быта, идейное воздействие Выга на северное крестьянство было весьма значительным. В 1827 году по официальным, т.е. заниженным данным только в Олонецкой губернии было 8497 старообрядцев-беспоповцев, в соседних Архангельской и Вологодской губерниях еще 8689 чел., а в соседней Финляндии - 175 чел. О неполноте этих данных говорит тот факт, что через 12 лет, а 1839 году численность беспоповцев на Севере увеличилась до 23721 чел., в т.ч. 7607 чел. - в Олонецкой губернии. В 1841 году в Олонецкой губернии имелось 48 старообрядческих часовен и молелен (только известных властям). Особенно сильным было влияние беспоповщины в Кяппесельгской, Толвуйской и Кижской волостях.

После некоторого упадка Выговской пустыни в 1740-е - 1770-е годы, с 1780-х годов начинается ее новый подъем, длившийся до 1830-х годов. В Выговском общежительстве продолжали действовать учебные заведения, библиотека (по некоторым данным, до тысячи книг в 1830-е годы), мастерские по переписке книг. Крупнейшими выговскими писателями и богословами в тот период были Семен Петров (1715-1787 гг.), автор 9 сочинений, Кузьма Иванов (1721-1783 гг.), автор 16 сочинений. Видным книжником был Андрей Борисов, выговский настоятель в 1780-1791 годах и автор 19 сочинений, в т.ч. житий братьев Денисовых. Среди писателей конца XVIII - первой трети XIX вв. можно отметить Тимофея Андреева, Григория Корнаева-Романовского, Федора Петрова-Бабушкина. Продолжалось изучение грамматики, риторики, диалектики и логики, создавались учебники по этим дисциплинам. Известна выговская грамматика 1779 года. Большой расцвет переживала пиитика. А. Борисов и глава московских поморцев Гавриил Скачков (1745-1821 гг.) составили стихотворный «Канон Исусу Христу». Известны «Стих выговского общежительства», посвященный кончине А. Борисова, «Стих» на день рождения Кирилла Михайлова, настоятеля Выговской пустыни в 1809-1825 годах, «приветственные рифмы» лексинских девиц благотворительнице пустыни Н.К. Галашевской, написанные в 1820-е годы. В одном из стихотворных произведений «Рифмы воспоминательны» об основателе Выговского общежительства А. Денисове (1674-1730 гг.), автор от имени выговцев обращается к Европе:

Европа ты славнейшая,
Мужа сего изнесшая,
В Российском царстве хранящи,
В Поморских краях держащи,
возрастивше его млада
в пределах Олонца града,
рождьшася в селе посадском.
в славном рядке Повенецком...

Эта ода была популярна у выговцев в XVIII - XIX веках и известна по трем спискам. Во второй четверти XIX века дочь выговского «большака», получившая образование и воспитание на Выгу, сочинила лирическое стихотворение о дружбе:

О, дружба, жизни украшенье,
Дар лучшим смертным от небес,
Ты съединяешь разлученных,
Отчаянных миришь с судьбой,
Улыбку возвращаешь скуке...

Большинство выговских стихов положены на крюковые ноты. Выговцы создали псалмы и положили на ноты два произведения М.В. Ломоносова «Утреннее размышление о Боге» и «Оду, выбранную из Иова» (обе написаны между 1743 - началом 1751 гг. и опубликованы в 1751 году в собрании сочинений). В качестве учебника по риторике на Выге использовалась «Риторика» С. Лихуда, а в конце XVIII века там были переписаны «Риторика» Ф. Прокоповича, составлено риторическое «Слово на погребение старца Семена Титова» (1791). В 1820-е годы были созданы «Слова» и поздравления в честь петербургских купцов-благотворителей Феоктистовых и Н.К. Галашевской. Последнее «Слово» в честь Прасковьи Феоктистовой написано в 1833 году.

Среди сочинений по диалектике и логике на Выгу бытовали рукописи трудов Раймунда Луллия (по отзыву русского философа B.C. Соловьева, «Гегеля средневековья»), Иоанна Дамаскина, Н. Спафария, И. Богомолевского и др. Интерес к этим произведениям усилился в середине XVIII века, когда были созданы солидные фолианты «Великая наука» Р. Луллия (459 стр.), «Риторика, диалектика и грамматика» (248 стр.), «Диалектика и грамматика» Иоанна Дамаскина (146 стр.) и др. В последней четверти XVIII века была переписана «Логика» (685 стр.).

На Выге имелась богатая библиотека из древних рукописей и старопечатных книг. Среди 196 рукописных книг Выголексинской библиотеки, описанных Е.В. Барсовым, около 80 были написаны в XVIII веке и около 95 - в XVI-XVII вв. Выголексинское общежительство не только хранило старинные книги, но и переписывало их. В существовавшей там мастерской по переписке книг трудилось в 1820-е годы около 200 девушек-«грамотниц», в 1830-е годы - около 100. Многие книги шли на продажу, которая давала годовой доход около 10 тысяч рублей. В настоящее время только в Древлехранилище Пушкинского дома в Петербурге хранится около 1450 рукописей «поморского письма», т.е. написанных на Выгу или в подражание Выгу.

Переписывались, в основном, книги, посвященные истории старообрядчества (жития святых и пустынножителей, святцы, «Соловецкая челобитная», «История об отцах и страдальцах соловецких», «Поморские ответы» и т.д.), а также нотные крюковые рукописи. Изделия выговских переписчиков отличались высоким уровнем оформления. Палеографы выделяют особый стиль - «поморский орнамент» в оформлении рукописей, старую (XVIII век) и новую (XIX век) поморскую вязь. В 1857 году власти конфисковали на Выгу библиотеку из 286 книг. В 1862 году остатки той библиотеки были перевезены в Петрозаводск и переданы в кафедральный собор. Часть книг разошлась по Заонежью, многие рукописи погибли.

На Выге существовала устойчивая летописная традиция. Известен Лексинский летописец, в котором описаны события с 1429 года (основание Соловецкого монастыря) до 1871 года. В лексинском летописце рассказывается не только о внутренней жизни Выгореции (строительство новых часовен, зданий и других сооружений, кончины видных выговских старцев, пожары, чиновничьи ревизии и т.д.), но и о важнейших событиях в жизни России (Отечественная война 1812 года, петербургское наводнение 1824 года, восстание декабристов и др.). Так, о наводнении в Петербурге в 1824 году Лексинский летописец сообщал: «Того же году в Питербурге наводнение превеликое с бурею от моря было: корабли ломало, домы с людьми в море унесло, людей и скота много погибло, ноября 8».

На Выгу можно выделить два вида учебных заведений: школы грамоты для мальчиков и девочек и своего рода «семинарию», готовившую старообрядческих наставников, певцов, иконописцев и миссионеров. В XVIII веке в школу грамоты детей привозили «из Олонецкого уезда разных мест», из Петербурга и других городов. В 1877 году археограф А.Е. Викторов нашел в Петрозаводске рукопись «Служба и житие Димитрия Мироточца» с надписью «списывал с сей тетради Михайло Ломоносов». Это дает основание для подтверждения гипотезы о контактах М.В. Ломоносова с выговцами. А. Борисов вынашивал идею создания на Выгу учебного заведения высшего типа, своего рода «академии», но эти планы осуществлены не были.

Высокого уровня достигло в Выгореции медицинское обслуживание. Уже в 1760 году на Лексе была построена «новая» женская больница, т.е. старая существовала еще раньше. В 1780 году Лексинскую женскую больницу построили заново «на каменном фундаменте». В 1785 году уже существовала больница в Данилове, которая была «разделена досками на маленькие кельи, в коих больные лежат по два, по три и по четыре человека». Тогда же в больнице в Лексе имелось четыре «кибитки» - отделения, в каждом из которых под руководством смотрительницы - «большухи» трудились по 12 девушек-работниц, «из сих каждая определялась к двум, трем и четырем больным, смотря по болезни». В 1804 году перестроили больницу, построенную на Лексе купцами-благотворителями Феоктистовыми, в 1854 году перестроили «малую» больницу в Данилове и Лексе.

Выговское обшежительство было центром иконописи. Тамошние иконописцы создали особую поморскую школу письма («поморский пошиб»). На иконах выговского письма с конца XVIII века пишутся темные лики на золотом фоне, в изображении ландшафта (горок, земли и деревьев) вводятся злементы северной природы (тундра, покрытая мхом, с растущими на ней низкими елками). В ХIХ веке лики на иконах получают охристый оттенок, фигуры становятся непропорционально высокого роста, одежда украшается золотом и роскошными узорами. Особый интерес представляют иконы с изображениями выговских «святых» Данилы Викулина, Петра Прокопьева, Андрея и Семена Денисовых, иноков Корнилия и Виталия - первых выговских поселенцев. Многие из этих икон имеют портретное сходство.

Нельзя не упомянуть о морских плаваниях выговцев. Известны их промысловые экспедиции на Шпицберген (Грумант) и Новую Землю. Зимовки мореплавателей на этих островах иногда кончались трагически. В 1749 году погибли выговские суда на Новой Земле и Груманте. В 1780-е годы поездки выговцев на Шпицберген происходили ежегодно. По некоторым данным, выговские мореходы в своих плаваниях добирались до Северной Америки. Вероятно, «олончанин Савва Ложкин», впервые обошедший в 1760-1763 годах вокруг Новой Земли, является не уроженцем города Олонца, как считают многие исследователи, а жителем Олонецкого уезда. Учитывая, что из всех жителей данного уезда лишь выговские старообрядцы снаряжали морские экспедиции на Новую Землю, можно утверждать, что Савва Ложкин был одним из выговских мореходов. М.В. Ломоносов в своих географических сочинениях «Краткое описание разных путешествий по северным морям» (1763 г.) и «Прибавления о северном мореплавании на Восток» (1764 г.) упоминает приезжавшего к нему в Петербург «архангелогородского мореходца» Амоса Корнилова, 15 раз зимовавшего на Шпицбергене. Он же был выговским большаком и умер на Выгу в 1780 году. На одном из островов Шпицбергена - острове Эдж, еще в 1827 году стояли две избы. Большая изба достигала 10 метров длины и 5 метров ширины и имела над входом надпись: «Сия изба староверска». Поблизости от изб стояли кресты с латами «1731» и «1809». Морские экспедиции выговцев прекратились в начале 1840-х годов.

После воцарения Николая I начались правительственные гонения на выговских старообрядцев. В 1827-1829 годах начинается усиление притеснений. В 1828 году для борьбы с Выгом создается Олонецкая епархия с центром в Петрозаводске, в 1829 году - Олонецкая духовная семинария. На Выг начинают приезжать с проверками представители светской и духовной власти. С 1835 года гонения переходят в репрессии. Было запрещено приписывать к Выгу пришлых жителей. Вновь обострился вопрос о «немолении за царя» (выговцы отказались молиться за царя в конце XVIII века). В 1836-1838 годах местные власти добиваются подписки «за царя именно Бога молить», запрещают в пустынях колокольный звон, проводят проверку паспортов и высылку всех пришлых. В 1839 году были ликвидированы все пустыни и пашенные дворы кроме Данилова и Лексы. Численность выговцев сократилась до 800 человек.

Последний удар по общежительству был нанесен в 1854-1856 годах. В Данилове и Лексе началась ломка часовен и других деревянных построек. В 1855 году были сломаны кладбищенские ограды, часовни и колокольня. С Выга были выселены 262 неприписанных там старообрядца, тогда же были конфискованы все иконы. В 1856 году были закрыты столовые-моленные, конфискованы все книги и богослужебные принадлежности. К тому времени в Данилове и Лексе осталось 7 старообрядцев и 173 старообрядок престарелого возраста. Выгореция была разгромлена. Последние репрессии были обрушены на Выг в 1860-1863 годах. В 1862 году остатки библиотеки были перевезены в Петрозаводск. Уцелевшие выговцы тайком продолжали молитвенные собрания. Последний выговский большак Н.Н. Лубаков умер в 1915 году.

Выговская пустынь оказала большое влияние на культуру и быт крестьянского населения Русского Севера. Возможности для ее успешного развития не были исчерпаны к середине XIX века, но из-за жестоких преследований правительства Николая I, видевшего в духовной жизни экономически сильного Выга антигосударственную направленность, экономика и культура Выговской пустыни были задавлены, хотя массовое старообрядчество продолжало существовать в Карелии до начала XX века. Интерес к выговскому наследию проявляли также многие русские ученые и писатели, такие как Е.В. Барсов, А.С. Пругавин, Н.С. Лесков, В.Н. Майнов, В.Г. Дружинин, М.М. Пришвин, Д.С. Островский, Н.А. Клюев и многие другие. Поэтому можно говорить о большом воздействии Выга на культуру России XVIII-XX веков, хотя только сейчас это воздействие начинает изучаться и осознаваться в полной мере.
Воспроизводится по сборнику научных докладов "Выговская поморская пустынь и ее значение в истории русской культуры", Петрозаводск, 1994.